20 июля 1980
20 июля 1980 года, воскресенье
А вот что происходило 20 июля 1980 года, в воскресенье, известно более или менее подробно, потому как
почти весь день 20 июля 1980 года на Малой Грузинской был Аркадий Высоцкий.
Его свидетельства настолько важны, что приведём их полностью – так, как рассказывал он зимой 1991 года…
Вопрос поступления в ВУЗ
Аркадий Высоцкий: «Я считаю, что это было не раньше 20 июля 1980 года – дней за пять до смерти отца… Это было связано с тем, что я не совсем удачно поступал на физтех, - у меня были две четвёрки, и я рассчитывал на его помощь. Экзамены я начал сдавать 8 июля и почти всё уже сдал…
20 июля 1980 года я приехал без звонка, потому что накануне не мог дозвониться. Приехал в половине десятого утра, позвонил снизу. Кажется, сидел там Николай (вахтер дома на Малой Грузинской – В.П.).
Я поднялся, дверь открыл Анатолий Федотов, которого я видел тогда в первый раз… Мне кажется, что был ещё Валерий Янклович, который в этот момент уходил. Или только что ушёл, - и мне сказал об этом Федотов?.. Отец спал.
«Думаешь, решит?»
Я стал ждать. Тогда я находился в такой аварийной ситуации, - мне нужно было точно решить: будет он помогать или нет.
Я, конечно, чувствовал, что там обстановка не совсем та, что пришел без звонка, - но остался ждать…
Всё это я сказал Федотову, он говорит:
- Ну, хорошо, оставайся… Только вряд ли он чем-нибудь поможет…
- А что такое?
- Он в очень плохом состоянии.
- Я всё же подожду, может быть, он придёт в себя…
Остался один…
Мы немного поговорили, как дела, то да сё… Но Федотов очень быстро собрался и ушёл. Было, наверное, уже половина одиннадцатого 20 июля 1980 года. Да, он сказал, что в середине дня придёт Валерий Янклович.
Примерно в это время отец проснулся. Он вышел из кабинета, увидел меня – очень удивился. Я сразу понял, что он, действительно, сейчас не в состоянии разговаривать.
Но поскольку я уже пришёл, а потом я просто не представлял, что делать в этой ситуации, то решил подождать, пока не придёт Валерий Павлович.
И я пытался завести какой-то разговор, стал спрашивать:
- Вот я слышал, что ты из театра уходишь?
Но отец был явно не в настроении разговаривать…
Пора на «поиски»
Через некоторое время он стал говорить, что ему надо уйти, говорил что-то про Дом кино… Я, естественно, считал, что он пойдет искать, где выпить… И даже порывался сам сходить, потому что не хотел, чтобы отец выходил из дома…
На нём была рубашка с коротким рукавом, и, в общем, было видно, что дело там не только в алкоголе… А мама мне уже говорила, что с отцом происходит что-то странное, но я сам таким его ни разу не видел. Он стал говорить, что очень плохо себя чувствует, а я:
- Пап, давай подождём, пока приедет Валерий Павлович…
«Надо вмазаться!»
Он прилёг. Потом стал делать себе какие-то уколы – на коробках было написано что-то вроде «седуксена»… Он не мог попасть… Всё это было ужасно… Ужасно.
И настолько отец был тяжелый, что я стал звонить всем, чтобы хоть кто-то пришёл!
И я могу вам сказать, что я звонил практически всем. Всем, чьи фамилии я знал. Взял телефонную книжку и звонил.
Не помню, что сказали Смехов и Золотухин, но приехать они отказались.
Нина Максимовна сказала:
- Почему ты там находишься?! Тебе надо оттуда уйти!
Семён Владимирович крепко ругнулся. И тоже нашёл, что мне нечего там делать:
- Уезжай оттуда!