Солнце в Весах
В гороскопе Есенина Солнце в Весах, расположено в Десценденте – доме и знаке партнёрства, воспринимающим каждого из своего окружения равным себе.
Дипломатичность Есенина
Солнцем в Весах отношения подчинённости и субординации отрицаются в принципе. Натив с Солнцем в Весах не стремиться главенствовать, но и руководить собой не позволит никому.
Солнце в Весах в гороскопе Есенина управляет VI домом – сферой подчинённых, прислуги и поклонников. На «синтезе» получаем эдакое панибратство.
С одной стороны, своим поведением (Солнце в Весах) Есенин часто способствовал искусственному «вытягиванию» поклонника, подчинённого либо прислуги до ранга равнозначного партнёра.
С другой – редкий поклонник, подчинённый либо слуга откажется от привилегии быть с хозяином на равных, то есть люди VI дома гороскопа Есенина просто из кожи вон лезли, чтобы быть с Поэтом «на короткой ноге».
Последствия панибратства
Доказательства? Извольте. Слово Шнейдеру (здесь и далее при ссылке на Шнейдера см. [31]: «С появлением Есенина в доме на Пречистенке здесь стали бывать поэты-имажинисты.
Чаще других – Анатолий Мариенгоф, молодой, высокий и очень красивый мужчина; Вадим Шершеневич, Рюрик Ивнев, Кусиков, Ваня Старцев…
Их было много, этих имажинистов, они вились вокруг Есенина, подобно мошкаре в солнечном луче... (здесь и далее жирный текст мой – Ломов). Впрочем, не только имажинисты...
Есенин вошел в группу имажинистов в 1919 году. Тогда ему казалось, что их роднит близость литературных позиций.
А этой пустой и довольно реакционной группке, питавшейся остатками российского декадентства, Есенин был необходим: его имя было хорошей рекламой.
На первых порах имажинисты оказали на Есенина вредное влияние» (глава 5).
Вспоминает Шнейдер
Опять же, кем приходился Шнейдер Есенину в астрологическом разрезе?
Очевидно, что если Илья Ильич – директор-распорядитель школы Айседоры Дункан, а затем и театра-студии её имени, как ни крути, он – «прислуга» Дункан. А Есенин – её муж, муж «хозяйки».
Однако… опять свидетельство Шнейдера: «Помню, как много позднее на Пречистенке собрались под вечер гости. Среди них – и поэт Рукавишников, носивший очень длинную козлиную бородку.
Ждали Луначарского. Я был занят внизу, в школе, и не поднимался наверх, хотя Айседора уже два раза присылала за мной. Наконец, кто-то прибежал в третий: Айседора срочно звала меня.
Войдя в комнату Айседоры, я увидел такую картину: на диване с золотыми лебедями сидел в напряженной воинственной позе Есенин, со злым и решительным выражением лица.
«Ухватил за бороду»
Рядом тихо ссутулился Рукавишников. Есенин крепко держал его за козлиную бородку, целиком зажав ее в кулаке.
- Что же вы не шли? – зашептала Айседора. – Он уже двадцать минут держит его так.
Когда я подошел к дивану, Есенин заулыбался, отпустил Рукавишникова, встал и поздоровался со мной.
Вообще он при мне почему-то всегда сдерживался. Никогда я не слышал от него ни одного резкого слова.
Хозяин перед прислугой…
Айседора этим пользовалась. Сердиться на него было невозможно: его лицо расцветало такой детской, ангельской улыбкой, синевой смущенных глаз...
- Сергей Александрович! Что вы себе позволяете? – тихо сказал я ему (в сущности, управляющий урезонил «хозяина» - Ломов).
А он громко ответил мне:
- Илья Ильич! А зачем он стихи пишет? Пусть не пишет («хозяин» ещё и оправдывается – Ломов).
Но думаю, что дело было не только в плохих стихах, которые писал Рукавишников:
«прилипалы» мешали Есенину работать (опять же, к вопросу нахождения управителя VI дома в Десценденте)» (глава 5).