Высоцкий – наркоман
Оппозиция Плутона
Тут вообще всё просто «до зеркальности».
Являясь соуправителем включённого знака в Асцендент, Овна, и соуправителем VIII дома, Плутон, располагаясь в Раке, водном знаке, сразу за куспидом VI дома, обостряет проблемы, связанные с избыточными возлияниями и прочей «трудной водой», к которой наркотические средства в ампулах (!) относятся предельно.
Всё же Высоцкий как наркоман преимущественно предпочитал внутривенный приём. Эпизоды пероральных и интраназальных приёмов «колес» и «кокса» соответственно, если и присутствовали в жизни Поэта, то крайне незначительно, ибо не нашли достойного отражения в воспоминаниях современников.
Поиск дозы!
Зато описания эпизодов внутривенного применения зашкаливают. А, главное, проблем и унижений из-за поиска «дозы» (Плутон в Раке, за куспидом VI дома).
У Перевозчикова в «Правде смертного часа» [64]:
«На следующий день, а точнее, еще ночью Высоцкий и Янклович едут в институт Склифосовского - нет «лекарства»...
Вспоминает врач-реаниматолог Станислав Щербаков: «Я хорошо помню, когда я видел Высоцкого в предпоследний раз. Это было, когда он прилетел из Парижа от Марины Влади. Высоцкий приехал среди ночи вместе с Валерием Янкловичем...
У нас был такой «предбанник» - там стоял стол, за которым мы писали истории болезни, сюда же – в «предбанник» - закатывали каталки. В эту ночь было полно больных.
И вот открывается дверь, заходят Высоцкий и Янклович... Таким Высоцкого я никогда не видел. Он же всегда – подтянутый, аккуратный, а тут... Небритый, помятый, неряшливо одетый – в полной депрессии.
Были времена…
Бывали случаи, когда он не входил – врывался в ординаторскую! Когда действие препаратов кончалось, начиналась абстиненция, - а это самый страшный период для наркоманов.
Они могут сделать все, что угодно, но достать наркотик любыми средствами! Так вот – врывался совершенно ошалевший человек: зрачки расширены, моторное возбуждение, - и было ясно, что с ним происходит.
Вошёл тихо
А тут он тихо вошел, сел на стул. Я – за столом, писал историю болезни. Высоцкий даже глаз не поднимал. Но раз приехал – ясно зачем.
Но уже было лето восьмидесятого, приближалась Олимпиада, и мы знали, что нас «пасут»... И договорились: «Все, больше не даем!» И Высоцкий знал об этом. Я ему говорю:
- Володя – все. Мы же договорились, что – все.
- Стас, в последний раз...
- Нет, уходи. Валера, забирай его.
А у Высоцкого чуть ли не слезы на глазах... И тут бригада «взорвалась» на меня!
«Не унижай!»
- Стас! Ты что! Зачем заставляешь человека унижаться?!
А я говорю:
- А-а... Что хотите, то и делайте.
Повернулся и ушел. Со мной вышел Валера Янклович. И пока ребята оказывали «помощь», он мне сказал, что Володя в подавленном состоянии, что его выгнала Марина...
Да, Высоцкий сказал мне, уже вслед:
- Стас, это в последний раз...
Вот видите, и тут он оказался прав».