Май 1996
Безвременье. Весна 1996 года
События по периметру
01 мая 1996 года. Почти нет воды. Хайруллин чувствует себя лучше. Врачи из Красного Креста его осмотрели и сказали, что у него дело идёт на поправку.
Здор открыл небольшой бизнес: плющит и собирает в пакет банки от пепси. Затем Абдул Разак сдаёт их в металлолом, а взамен приносит старинные монеты.
Рязанов замкнулся в себе. Здор ходит дутый. Видимо, считает себя в чем-то очень правым. Шарпатов одёргивает его, тот уходит в себя. Потом входит в обычные рамки.
Дневник мая 1996 года
КВС в своих дневниках негодует по поводу Здора, в частности, и экипажа, в общем:
«Уж лучше молчал бы: повез нас не по той трассе, а чувствует себя жертвой... Будто в наручниках затащили его в самолёт, глаза завязали и в рот кляп забили.
Только командир единолично принял решение, загрузился, полетел, сел. Он – лётчик, а все были загипнотизированными пассажирами. Не чудо ли?
Второй пилот не принимал груз и не контролировал загрузку, не был в диспетчерской при принятии решения. И штурман сослепу повёл машину не тем курсом. И радист вёл связь с марсианами.
Всё это командир, сволочь такая, надурил всех и усадил в Кандагар, как манекенов. Наваждение просто!».
Теперь – зубы!
У Здора в мае 1996 года заболели зубы: оголился нерв и он брызжет на него из шприца подручным лекарством.
Видно, что ему больно даже дышать. Лежит и стонет. Вечером его стало трясти от зубной боли.
По требованию Шарпатова вызван переводчик. В результате появился врач Осман, он при свечах и с фонариком, даже не помыв руки, сунул их больному в рот...
Эта беда в мае 1996 года у всех. Экипаж просит, чтобы прислали стоматолога, но ребят «не услышали».
Без перспектив…
Никто из охраны экипаж уже не успокаивает. Полное затишье. По всем приметам дела плохи.
Духота. Аббязов всем осточертел со своими воплями. В остальном у Шарпатова отличные отношения с Бутузовым. Средние – со Здором. С Рязановым – переменные. Даже с Хайруллиным КВС перекидывается отдельными словами. Разговорился Вшивцев.
280 дней плена
Во взаимоотношениях – новое «похолодание». Опять секретничает Аббязов. Он услышал по радио сообщение от имени Шарпатова, что условия содержания экипажа ухудшаются и нарушаются права человека. Начал орать, почему КВС не согласовал своё заявление с ним и другими.
Мулла Сулейман ничего не обещает. Видимо, сказки закончились и у него. Опять начал агитировать за ислам.
Нет спасения от жары весь май 1996 года. Дыхание у всех, как у рыбы на берегу. Температура под сорок. Рязанов все ещё считает себя жертвой, Здор весь день лежит и стонет.
Демарши охраны
Один часовой целился из автомата в Бутузова и делал щелчки затвором. Потом бросил в него камнем. На ответную реплику вновь схватился за автомат.
Шарпатов рассказывает о проделках часового мулле Сулейману. Тот заявляет, что это была шутка, а парня уже отправили на фронт.
Провокация Рязанова
Талибы в мае 1996 года тянут какой-то кабель. Это вызывает интерес у экипажа. Один полагает, что телефон подключат, другой – прожектор. Шарпатов шутит, что это юпитеры будут освещать для телекамер момент освобождения.
Рязанов тут же язвит: «Ты, наверное, уже чувствуешь себя Героем России». Потом он заводит разговор о смерти и заявляет, что каждый должен умереть достойно. И прицельно смотрит на Шарпатова. Тот на очевидную провокацию не реагирует.
События за периметром
«Голос России»»: у талибов захватили по дороге на Кандагар два опорных пункта. В местном эфире радостный захлёб: талибы вернули опорные пункты и сбили АН-32, перевозивший боеприпасы в провинцию Гор.
|
|
|