Ранг и примативность
- А на х…? – выдаёт собеседник сакральный непечатный вопрос.
- Ну, я не знаю. Надо, например, чабану перегнать стадо с одной стоянки на другую. Перегон длителен.
Дабы не ослаблять «скоростную проходимость» стада за счёт беременных особей, чабан вешает оникс на самых «активных» в плане производительности, хоть самца, хоть самку. И – вперёд.
- Херня, - Жорж непреклонен. – Будет чабан такой ерундой заморачиваться. Опять же, приплод – это всегда благо, хотя бы потому, что дополнительный капитал.
- Ну, может, пример и правда неудачен, - сдаюсь я. – А если имеется необходимость регулирования поголовья в селекционных целях?
- Ну-ну, продолжай, - Меркулов довольно осклабился, уже понимая, в какую логическую ловушку я сейчас с такой лёгкостью впрыгну.
Я не понимаю намёка и наивно продолжаю:
- Имеется, к примеру, альфа-баран. Покрывает любую овцу, попадающую в его поле зрения. А хозяину не нужно, чтобы он покрывал всех; нужно, чтобы только одну – альфа-овцу.
- Ага, - заканчивает за меня Жорж. – Он вешает на шею этому барану оникс. В итоге, ни альфа-баран не может оплодотворить альфа-овцу, да вообще никого, ни альфа-овца не может зачать от альфа-барана.
Наоборот, место альфа-барана занимает бета- или, ещё хуже, гамма-бараны. Какая же это селекция?
- Нет, - я понимаю, что попал в «западню», но пытаюсь выкрутиться. – Не так. Он вешает оникс всем остальным баранам, кроме альфы.
- И что?
- Как «что»? Альфа-баран покрывает всех, кого хочет, остальные бараны – отдыхают.
- Так это же первоначальное положение, с которого всё и начиналось. Оникс-то тебе зачем тогда? Да ещё в таком количестве! Это сколько же баранов надо им «одарить».
Меркулов громогласно ржёт.
- Тьфу. – Это было фиаско. Но я не сдаюсь. – Можно на овец оникс наздёвывать… На всех, кроме альфа-овцы, которая, понятно, достанется альфа-барану.
- Тупо сократишь поголовье отары, - безапелляционно отрезает Жорж. – И опять же, попадёшь на затраты по ониксу. А главное – зря! Альфа-баран никогда, слышишь, никогда на омега-овцу не позарится…
Тут же всё, как у людей. Ты сам-то на бабку восьмидесяти лет Саратовской губернии позаришься?
- Я – нет, но…
- Вот и альфа-баран на омега-овцу не позарится, - отрезает Меркулов, - несмотря на то, что он – баран…
Ну, что тут скажешь? Уделал меня визави. Можно только руками развести.
Всё оттого, что хобби Меркулова – прикладная этология с её рангом и примативностью. Он и человека рассматривает в своей основе с этологической точки зрения, с парадигмы поведенческих инстинктов. Прикладная этология, ранг и примативность для него, как для меня – астрология, знаки и дома.
Религия, с помощью которой он пытается познавать мир. Для меня духовные гуру – Лилли, Матернус и Рао, для него – Протопопов, Дольник и Новосёлов.
- А если надевать оникс только на омега-баранов и омега-овец? – я без всякой надежды на отступное опять бросаюсь «на амбразуру».
- Если в целях исключения их случки с вышеранговыми особями – тоже бесполезняк. На омега-овцу не позарится ни один из вышеранговых баранов.
Омега-барана к себе не подпустит ни одна вышеранговая овца. Всё как у людей. Природой заложено: нежизнеспособная особь размножению не подлежит!..
- Что же оникс, получается, вообще «не при делах»? Зачем же тогда Альфонсо указал свойство оникса как блокиратора половой сферы? Тупо из «любви к искусству»?
Жорж прикуривает и жадно затягивается.
- Не-не. То, что в ониксе этот «неприятный душок», возможно, имеется – я не сомневаюсь. Помнишь Х.? – Меркулов называет одного общего знакомого. – Парень реально ребёнка родил далеко за тридцать.
- Бывает, - соглашаюсь я, зная много больше о планетарных периодах, когда возможно рождение детей, а когда оно невозможно в принципе.
- Бывает, - соглашается и он. – Да только я, сколько себя помню, у него на левом мизинце именно такой перстенёк лицезрел. Именно алмаз в ониксе в золоте!
Помнишь, он на слабо горлышки у пивных бутылок срезал этим алмазом, когда ему «предъявляли», что это не алмаз, а тупо – стекло?
- Да, что-то припоминаю. Сам пару раз при таком «фокусе» присутствовал.
- Вот. А когда он ребёнка «заделал», у него этого перстня уже не было, это я тоже точно помню. Я же после тебя в Москвабад из города N года через три перебрался?
- Что-то около того…
- Да-да. Точно. Мы с ним виделись где-то за месяц до моего отъезда. Перстня на нём уже не было, - размышляет Меркулов вслух, вспоминая.
- Да забей…
- Нет. Ломов, сейчас важно, - он поднимает вверх указательный палец. – Оникс можно прекрасно использовать, если тебе как селекционеру нужно исключить случку низкоранговых пар.
- Омег?
- Ой, не нравится мне эта психологическая терминология! Альфы, омеги, гаммы, беты… У меня другой лексикон: ранг и примативность, следовательно, высокоранговый, низкоранговый, высокопримативный, низкопримативный. Я – этолог.
- А я с твоей «терминологией» «мозги поплавлю»…
- Да ладно. Ничего сложного. Объясняю «на пальцах», по Новосёлову.
Высокоранговый – уверенный в себе, успешный, авторитетный, крутой.
Низкоранговый – слабак и неудачник.
Высокопримативный – живущий только эмоциями и желаниями (инстинктами), от примата.
Низкопримативный – способный к рассудочному поведению, способный противопоставить рассудок и расчет эмоциям и желаниям (инстинктам), то есть тот, который в силах контролировать свои инстинкты, подавивший примата в себе. Это что, сложно?
- Вроде, нет.
- Вот. Но сейчас немного сложнее. Таким образом, в этологии выделяются пять типов самцов, - продолжает Жорж. –
Первый, высокоранговый высокопримативный – буйный самоуверенный необучаемый неуправляемый, постоянно в драке доказывающий, что он прав. В древности – вождь. В наши дни – либо алкоголик и неудачник, либо бандит.
Второй. Высокоранговый низкопримативный – уверенный в себе умный сильный самец. В древности – шаман или хороший охотник, незначительно уступающий первому типу, вождю. В наши дни – успешный бизнесмен, начальник или высокооплачиваемый специалист.
Третий. Низкоранговый высокопримативный. – неудачник, трус и подонок. Шестёрка. Во все времена.
Четвёртый. Низкоранговый низкопримативный. – трус и слабак, но обучаемый. В древнем мире – корм для тигров. В современном – пожизненный мелкий клерк.
Наконец, последний, пятый. Это наиболее обширная группа среднеранговых, которые сочетают качества высокоранговых и низкоранговых в разных пропорциях. Переходная форма.
При взаимодействии с низкоранговыми ведут себя подобно высокоранговым; при взаимодействии с высокоранговыми, наоборот – подобно низкоранговым. Всё.
- Сложновато, вообще, для пьяной башки, - жалуюсь я.
- Ерунда. Это я так, поумничал. Тем более, в дальнейшей полемике понадобится единственный критерий «ранговости» - высокоранговый или низкоранговый. Примативость сейчас не важна.
- Нормально тогда. И что?
- Мы остановились на том, что оникс можно прекрасно использовать, если нужно исключить случку низкоранговых пар.
Но в своей-то основе мы смотрим на своё стадо, как радушный хозяин, в планы которого не входит причинение вреда своему имуществу. Так?
- Так. Но я слабо понимаю, к чему ты клонишь.
- А если отойти от гипотезы собственной радушности и презюмировать исключительно наш злой умысел?
- В отношении собственного стада?!! – мне кажется, что Жорж сошёл с ума.
- А если не собственного?
- А чьего? Колхозного?
- Не важно. Чужого стада!
- Криминалом пахнет. В старом УК это называлось, кажется, вредительством… Это же – магический метод снижения рождаемости!
- Если поймают и докажут. Что мне можно предъявить, если я навешу оникс на альфа-барана соседа и у него приплод поголовья уменьшится?
- Конечно, ничего: ни один суд причинно-следственной связи не установит. Да только тебе-то это зачем? Не замечал за тобой подобной сучести и стервозности…