Суицид Цоя
Здесь рассмотрим версию и умышленного суицида Цоя, как если бы он, намеренно набрав на «Москвиче» крейсерскую скорость, спровоцировал его столкновение с «Икарусом» с заведомым летальным для себя исходом;
и неосторожный суицид Цоя, как если бы он решил «поиграть» со Смертью, но сознательно рассчитывал на предупреждение негативных для себя последствий по аналогии со смертями Маяковского и Есенина.
Итак,
Умышленный суицид Цоя
Менее всего в качестве обоснований невозможности суицида Цоя хочется приводить аргументы типа «мог ли Виктор Цой, находясь на пике своего творчества, полный новых, как всегда, грандиозных планов, помышлять о самоубийстве?».
Есть в этой психологизированности что-то от «плача Ярославны». Мог – не мог… Чужая Душа, а уж Душа творческой Личности и подавно – потёмки. Поэтому в оценке и критике версии суицида Цоя важны только факты! А они следующие:
1. Несоответствие места
До ДТП Виктор Цой находился в одиночестве не менее пяти часов. Вокруг – ни души.
Хочешь – топись, как Дягилева, хочешь – удавись, как Есенин, хочешь – низвергнись, как Башлачёв: сосен вокруг не меряно – влезай на любую.
Что или кто может помешать планам суицида Цоя? Никто и ничто.
Однако же, несмотря на идеальные условия успешного суицида, Цой почему-то «меняет диспозицию» и совершает суицид на трассе. Зачем?!!
Могут возразить, мол, де, мысль о суициде Цою пришла внезапно, уже в ходе движения по дороге домой. Он и лупанул! ОК, принимается. Но тогда
2. Почему бы Цою не совершить лобовое столкновение?
Выбрав понравившуюся сосну, или же предупреждающий знак перед въездом на мостик, или то же ограждение мостика через Тейтупе. Наконец, с любым другим участником дорожного движения, двигавшимся по встречной, каковым и явился «Икарус».
Но нет же, протокол и обстоятельства ДТП Цоя рисуют другую картину: «Москвич» Виктора Цоя вылетел на «встречку» внезапно.
До этого около семи секунд на крейсерской скорости правой колёсной парой он «бороздил» правую обочину.
Направление поражающей силы справа налево и спереди назад!
Все эти обстоятельства – прямые свидетели отсутствия в действиях Виктора Цоя умысла на суицид.