Атомарная проза
Но «если бы молодость знала, если бы старость – могла»…
Разрыв шаблона
Всё началось в далёком 1998-м, когда автор услышал «Дельфины» «Мумий Тролль».
Оценённое всеми «знакомцами», как «реально наркоманский песняк», лагутенковское творение прочно «засело в башке», поражая своей новизной и таинственностью.
Через непродолжительное время «откровение» дополнилось «Моей певицей» с альбома «Точно ртуть алоэ» того же коллектива…
Непонятная новизна
Было очевидно, что Илья Игоревич «что-то понял», «взял» некий Принцип в своём творчестве, однако, в чём он заключался, что делало тексты «Мумий Тролль» столь притягательными было непонятно.
Оценки друзей типа «бессмысленный набор слов» и «как эта «абракадабра» вообще может нравиться?» тайну не раскрывали, приходилось «рыть» самому.
Пелевин!
Параллельно по этим же основаниям новизны и таинственности манила проза Довлатова (практически в полном объёме) и «Водонапорная башня» Пелевина.
Через Пелевина, к слову, к «отгадке» я и пришёл. Когда я понял скрытый смысл «Водонапорной башни», в затылке, как у Мюллера, по великому закадровому тексту Ефима Копеляна, «что-то щёлкнуло».
Ба! Да ведь вся «Водонапорная башня» написана одним предложением! Вся история Страны. Вся человеческая жизнь. Все две тысячи восемьсот восемнадцать слов! Одним предложением!..
Я стал что-то понимать, так до конца не понимая – что…
Довлатов!
Второе откровение «обнаружилось» в довлатовской прозе. «Прорубило» на финальной странице «Заповедника»:
«Я укрылся с головой и затих. В ногах у меня копошились таинственные, липкие гады. Во мраке звенели непонятные бубенчики.
По одеялу строем маршировали цифры и буквы. Временами из них составлялись короткие предложения.
Один раз я прочел: «Непоправима только смерть!..» Не такая уж глупая мысль, если вдуматься...»
Теперь – парадокс и тайна довлатовской прозы были мне известны:
ни одно предложение в его текстах не содержит слов, начинающихся с одной и той же буквы!
Дружеский скепсис
Поделился «открытиями» с друзьями.
Реакция предсказуемая и какая-то однобокая: либо «ну, да, точно, круто», либо «тебе больше заняться нечем?».
А внутри вопросы одного плана – «что это со мной?», «шизофрения?», «это я один вижу?» К тому же, друзья-то реально правы – знание бесполезное, немонетизируемое, прикладного значения – ноль.
Что с ним фактически делать? Да и как-то «обозвать» эту «сиддху» проблематично. В чём она, эта сверхспособность?
Атомарный уровень?
Возможно, «работая со Словом» свыше четверти века, давно уже с лихвой «наработав» свои «волшебные 10 000 часов», появилось видение прозы и поэзии на так называемом «атомарном уровне».
Поэтическая и прозаическая структура стала видеться на уровне слогов и даже букв.