Есенин и Высоцкий
Сначала – о схожести и совпадениях в «мирской жизни» Есенина и Высоцкого, событийном фоне: жёны и браки, внебрачные связи, дети, привычки, путешествия и прочее.
Низкий рост Есенина и Высоцкого
Есенин – 168 см, Высоцкий – 170 см.
Жены и браки Есенина и Высоцкого
Первые жёны обоих поэтов практически незнакомы широкому кругу.
У Есенина – сожительница Анна Романовна Изряднова, старше Поэта на 4 года, с которой он познакомился во время работы в типографии «Товарищества И.Д. Сытина».
У Высоцкого – законная жена Изольда Константиновна Высоцкая (урождённая Мешкова, по первому браку – Жукова), старше Высоцкого на год.
Воспоминания первых жён Есенина и Высоцкого
А.Р. Изряднова – автор воспоминаний о Есенине, опубликованных в 1965 году, через 40 лет после кончины Поэта.
И.К. Высоцкая – автор книги воспоминаний о Высоцком «Короткое счастье на всю жизнь», опубликованных в 2005 году, спустя 25 лет после кончины Поэта.
Воспоминания обеих жён поэтов широкому кругу читателей неизвестны. Вели замкнутый образ жизни.
Вторые жёны Есенина и Высоцкого
Вторые жёны Есенина и Высоцкого – профессиональные актрисы, до брака с Поэтами себя «узами Гименея» не связывавшими.
Вторая жена Есенина – Зинаида Николаевна Райх, старше мужа на год и три месяца.
Вторая жена Высоцкого – Людмила Владимировна Абрамова, младше мужа на полтора года.
Третьи жёны Есенина и Высоцкого
Третьи жены Есенина и Высоцкого – иностранки, к моменту брака не имеющие российского гражданства!
Третья жена Есенина – Айседора Дункан, американская танцовщица, новатор и один из основоположников т.н. «свободного танца», прадеда современной хореографии. По приезде в Союз была чрезвычайно популярна. Старше Есенина на восемнадцать лет.
Третья жена Высоцкого – Марина Влади, профессиональная французская актриса и певица русского происхождения, ровесница Поэта. Являлась «иконой стиля» после своей эпохальной роли в «Колдунье», за которую была особенно любима советским зрителем.
«Коммунизм – это молодость мира»
Дункан, по некоторым сведениям, состояла в компартии США, в России к ней прочно «прилипло» прозвище «Дунька-коммунистка».
Влади также «водила дружбу» с членами компартий Италии и Франции. Позже сама вступила в ФКП.
Иными словами, обе симпатизировали одиозному советскому строю своего времени, за что были радушно принимаемы советскими «верхами», что в дальнейшем позволило Есенину и Высоцкому практически беспрепятственно совершить мировое турне в сопровождении именитых жён.
Однако и Есенин, и Высоцкий непонятным образом умудрились «затмить» жён своим талантом перед зарубежной публикой, куда, по большому счёту, были «вывезены» в качестве «свиты».
«Больны «Пугачёвым»
Показателен и тот факт, что к моменту знакомства с Дункан Есенин поглощён «Пугачёвым»: с лета 1921 года он декламирует свою новую работу друзьям и слушателям.
Именно в период премьерных показов «Пугачёва» Театром на Таганке в 1967 году происходит встреча Высоцкого с Мариной Влади.
ОГПУ и КГБ «строили планы»
По мнению В.А. Мешкова [69], в обоих случаях небезосновательно полагают, что знакомства знаменитостей с поэтами не обошлись без помощи и надзора советских спецслужб.
Вероятно, власть полагала, что поэты станут более лояльны к «системе», станут более послушными и управляемыми, а их союз со «знатными иностранками» пойдет на пользу имиджу страны на Западе.
В обоих случаях эти надежды не оправдались, и полноправными членами советской элиты ни Есенин, ни Высоцкий не стали. Свобода для них была дороже.
«Четвёртые»
На стадии «четвёртых» жён у Есенина и Высоцкого расхождение.
Есенин за три месяца до гибели вступает в четвёртый брак – с внучкой Л.Н. Толстого Софьей Андреевной Толстой, младше Есенина на пять лет.
Высоцкий, не вступая в официальный брак, последние годы сожительствует с Оксаной Павловной Афанасьевой, младше Высоцкого на двадцать два года.
Оба всегда выступали инициатором разрывов супружеских связей: ни от Есенина, ни от Высоцкого сама, по своей воли, не ушла ни одна жена.
Внебрачные дети Есенина и Высоцкого
При этом Есенин и Высоцкий «отметились» внебрачными детьми.
Есенин – сыном Александром от связи с поэтессой и переводчицей Надеждой Давыдовной Вольпин.
Высоцкий – дочерью Анастасией от связи с актрисой Театра на Таганке Татьяной Иваненко (отцовство подвергается сомнению).
Родные дети Есенина и Высоцкого
Кстати, о детях Есенина и Высоцкого.
По числу у Есенина их – четверо: Юрий (мать А.Р. Изряднова), Татьяна, Константин (мать З.Н. Райх) и Александр (мать Н.Д. Вольпин).
У Высоцкого – трое: Аркадий, Никита (мать Л.В. Абрамова) и Анастасия (мать Татьяна Иваненко).
Однако, учитывая непризнание Есениным третьего ребёнка, второго от З.Н. Райх – Константина, получается, что по факту у Есенина – тоже трое детей!
«Сомнительное» отцовство
Картину «портит» тот факт, что астрологически ни рождение Константина, ни рождение Анастасии не соотносятся со временем возможности деторождения у Есенина и Высоцкого соответственно.
Тогда получается, что у Есенина детей трое, у Высоцкого – двое. Но и даже этот факт – наличие «спорных» и «навязанных» детей – тоже отличная жизненная параллель…
Слава Есенина и Высоцкого
И Есенин, и Высоцкий познали прижизненную славу. И Есенин, и Высоцкий были любимы до степени слепого обожания практически всеми слоями общества.
У обоих поэтов – мощнейшая харизма.
У обоих – очевидный поэтический и исполнительский таланты.
«Похабники и скандалисты»
При этом оба же, мягко говоря, слабо соответствовали «моральному облику строителя коммунизма»:
алкогольные загулы и пьяные дебоши, более чем свободные отношения с женщинами, общий флёр антисоциальных личностей, прославлявших «дарёную» жизнь и общей склонностью к блатной романтике.
Стоит отметить и «ответный» пиетет «лихих» к поэзии обоих.
Тайные завистники и враги Есенина и Высоцкого
При этом и Есенина, и Высоцкого изрядно «выбивали из колеи» недоброжелатели и противники, завистники и враги.
Оба – оставили свой, неповторимый вклад в русскую культуру.
Отказ от диссидентства Есенина и Высоцкого
К открытой борьбе против советской власти и диссидентству непричастны оба.
Но, оба, будучи свободными «художниками» по духу, умудрились и при тоталитаризме позволять себе критический и сатирический взгляд на современные реалии, сумев это выразить в своём творчестве.
Без каких-либо политических и, уж тем более, уголовных последствий для себя. Хотя соответствующую аналогию можно провести и с Маяком!
Больницы и «дурка» Есенина и Высоцкого
На «ниве» алкоголизации Есенин и Высоцкий «посетили» лечебные заведения на ранних этапах формирования болезни: Есенин с пресловутым порезом руки об оконное стекло, Высоцкий – с горловым кровотечением.
На поздних этапах Есенин и Высоцкий – клиенты дневных стационаров психической направленности.
Странно, но подобное поведение обоим «сходило с рук» и, что греха таить, даже прибавляло «бонусов» в общенародной любви и славе поэтов: мол, де, вон, как Есенин с Высоцким «зашибают» - «наши люди: графьё из себя не корчат!»
Творческие «самовыдвиженцы»
И Есенин, и Высоцкий не были творческими «одиночками» и пришли к славе на гребне волны творческой «братии».
Есенин выделился на фоне всей «поэзии серебряного века» (достойно посоперничав с Маяком, кстати!).
Высоцкий – на гребне бардовской песни, которую очень скоро перерос, заметно обойдя таких корифеев, как Окуджава, Визбор и Галич, незаметно и неожиданно для других превратившись не только в самостоятельную творческую единицу, но и став, без сомнения, духовным лидером десятилетия, если не пары…
Заграничные турне Есенина и Высоцкого
Как уже отмечалось, именно «сочувствие коммунистическим идеалам» Дункан и Влади позволили Есенину и Высоцкому соответственно «замыслить кругосветку».
Оба поэта посетили сначала Европу, затем – Америку (один курс).
Оба, воспринимаемые европейскими и американскими «аборигенами» поначалу как свита своих именитых жён, снискали славу на своём профессиональном поприще за рубежом.
Есенина «принимали восторженно»
Есенин, по свидетельству И.И. Шнейдера [31]:
«На следующий же день, 13 мая, Есенин пришел в «Кафе Леон» (Берлин – Ломов) один, без Дункан, и сразу же стал читать стихи. Принимали его восторженно».
И «В Берлине в честь Есенина был организован большой вечер в зале общества зубных врачей…
На первом вечере в Доме искусств он был в московском костюме, в парусиновых туфлях, простой, доброжелательно настроенный и полный сил.
А на этот раз пришел в смокинге, цилиндре и в черной пелерине на белой подкладке, нервничал и все время презрительно усмехался. Но когда стал читать, преобразился и читал потрясающе».
Не уступил и Высоцкий…
Высоцкий. У Перевозчикова в «Правде смертного часа» [64]:
«За неделю до смерти Высоцкий говорит И. Шевцову: «Меня хорошо принимали в Америке… Там писали, что после Есенина больше никого из русских поэтов так не принимали».
Шевцов добавляет:
«Видно было, что ему нравилось сравнение с Есениным».
Есенин и Высоцкий на французском!
Для обоих Париж стал «городом творческого счастья»:
Есенин в Париже издал «Исповедь хулигана» на французском языке, а Высоцкий там же – свои пластинки, где звучат песни и на французском языке.
Отношение к вещам Есенина и Высоцкого
Применимо к личным вещам у Есенина и Высоцкого было наплевательское отношение. Полное отсутствие меркантилизма.
По Есенину у В.С. Пашининой в «Неизвестном Есенине» [30] читаем:
«Мэри Дести: «Сергей привез в Россию из поездки множество костюмов, пар обуви, плащей, пальто, шелковых рубашек, пижам и массу денег, и все это он собирался расшвыривать, как сумасшедший, своим приятелям (…)
Вышло так, что Мариенгофу и многочисленным приятелям Сергея много что перепало из бесчисленных костюмов, обуви, в общем, всего гардероба Сергея, с которым он вернулся и который так щедро раздавал, что в конце концов остался ни с чем».
Отношение Высоцкого к вещам
По Высоцкому у Перевозчикова в «Правде смертного часа» [64]:
«За каждое выступление (в Америке – Ломов) Высоцкий получил по 3 тысячи долларов. Кстати, в Москве об этих концертах никто не знал, за исключением, разумеется, самых близких людей…
В.В. привез из Америки кожаное пальто для Риммы Васильевны Тумановой. «Я же знаю, сколько такие вещи стоят, приготовил деньги…
А Володя схватил меня за руку: «Убери свои бумажки! Я за неделю в Америке заработал больше, чем за всю свою жизнь здесь» (В.И. Туманов)».
Подарки «по пьяни» Есенина и Высоцкого
А уж в «состоянии изменённого сознания» у обоих поэтов происходили просто-таки «аттракционы неслыханной щедрости».
По Есенину свидетельствует И.И. Шнейдер [31]:
«Вечером он опять не пришел, а ночью вернулся с целой компанией, которая к утру исчезла вместе с Есениным, сильно облегчившим свои чемоданы: он щедро раздавал случайным спутникам все, что попадало под руку».
По Высоцкому у Перевозчикова в «Правде смертного часа» [64]:
«В. Шехтман: «… Едем на Белорусский – Сева Абдулов, Валера и я. Встреча была знаменательная – Володя был совершенно «в умат». Проводник завел нас:
- Быстро-быстро забирайте его…
Володя вышел на перрон: тут народ, тут милиция, тут вокзал – Белорусский! – а он ничего сказать не может».
Оксана: «Я тоже там была – просто приехала сама на такси. И когда мы его увидели издали – все стало сразу ясно. Володя стоял на перроне, держась за столб. Рядом – гора чемоданов. По-моему, мы поехали на Малую Грузинскую».
Б. Немчик: «Я осталась в квартире, вдруг позвонила Марина. Позвонила еще до их приезда, с ней разговаривала я. Она уже чувствовала, что что-то не в порядке…
Я открыла дверь и увидела Володю: просто сердце замерло. Он еле-еле стоял на ногах, просто – ужас! У ребят лица были подавленные».
«Дарю!»
В. Янклович: «Володя позвонил мне из Германии, звонил от Фрумзона, жена Романа передала два чемодана с вещами. Мы встречали Володю на Белорусском вокзале, - он был в ужасном состоянии…
А дома он стал раздаривать эти вещи. А потом сказал, что у него отобрали таможенники. А когда он все это осознал, - это был, наверное, самый стыдный день в его жизни».
«Воры» у Есенина и Высоцкого
Однако на общем фоне «бессеребряничества» обоих, были и «вспышки ярости» от «воров», имущественных потерь и убытков.
Есенин. Опять обратимся к труду В.С. Пашининой «Неизвестный Есенин» [30]:
«О Есенине писали много и многие. Но никакая ложь «друзей» не может сравниться с той гнусностью, какую сотворил лучший друг – Анатолий Мариенгоф.
Для примера процитирую читателю небольшой отрывок из романа «Без вранья» (глава 14, «Плакать хочется»), может быть, наиболее яркий, а потому наиболее гнусный, который был отвергнут за враньё всеми, кто хоть сколько-нибудь знал Есенина.
Не верить Мариенгофу?
«Сергей втащил свои шкафы-чемоданы и, пошатываясь не только от их тяжести, сказал:
- Вот, Толя, к тебе привез. От воров.
- От каких, Сережа, воров? Кто ж эти воры? Где они?
- Все! Все воры! Кругом воры! Кругом!.. Ванька Приблудный вор! Наседкин вор! Сестры – воровки! Пла-а-кать хочется.
(…) Поднимает крышку. В громадном чемодане мятой грязной кучей лежат – залитые вином шелковые рубашки, разорванные по швам перчатки, галстуки, платки носовые, кашне и шляпы в бурых пятнах.
«Чистюля» Есенин
А ведь Есенин был когда-то чистюлей! Подолгу плескался в медном тазу для варенья, заменявшем ванну, или под ледяным краном. Сам гладил галстук и стирал рубашку, если запаздывала прачка…
- Вот все, что нажил великий русский поэт за целую жизнь!..
Он говорил неправду, зная это: жалкое содержимое чемодана куплено на деньги Дункан, которая и десять тысяч долларов считала мусором.
«Воры» Есенина
- Я, знаешь ли, по три раза в день проверяю… Сволочи! Опять шелковую рубашку украли… И два галстука…
- Обсчитался, наверно. Замки-то на твоем «кофере» прехитрые. Как тут украсть?
- Подделали! Подделали ключи-то! Воры! Я потому к тебе и привез. Храни, Толя! Богом молю, храни! И в комнату… ни-ни! Не пускай, не пускай эту мразь! Дай клятву!
Не совладев с раздражением, я резко спрашиваю:
- Кто подделал? Какую клятву? Кого не пускать?
- Ваньку Приблудного! Наседкина! Петьку! Сестер! Воры! Воры! По миру меня пустят… Плакать хочется…
«Плакать хочется»
Сжавшись в комочек, Никритина шепчет мне на ухо, с болью, с отчаянием, со слезами на глазах:
- Сережа сошёл с ума.
- Не выдумывай, Нюша… не выдумывай… На него ужасно действует водка… Проклятая медицина! Даже от этого вылечить не могут.
Обдавая водочным духом, Есенин целует меня, целует Никритину и, пошатываясь, уходит со словами: «Пла-а-кать хочется».
Да, действительно хочется плакать».
Спорить не станем, своим «Романом без вранья» Мариенгоф «замарался». И «добропорядочный свидетель» из него ещё тот…
Мариенгофу – верить!
Хотя у Шнейдера [31] также описывается аналогичный эпизод, правда, в более мягких красках, нежели у Мариенгофа:
«На следующий день Есенин пришел проститься – чемоданы были почему-то обвязаны веревками.
- Жить тут один не буду. Перееду обратно в Богословский - ответил он на мой вопрошающий взгляд.
- А что за веревки? Куда девались ремни?
- А черт их знает! Кто-то снял.
И он ушёл. Почти навсегда».
Пусть без истерик, но Есенин все равно обвиняет какого-то «вора», что чемоданным ремням «приделали ноги»: факт, что он их спьяну кому-то «ссудил», даже не презюмируется.
«Воры» Высоцкого
Впрочем, в исследуемом контексте верить «заклятому другу» Есенина, Мариенгофу, или нет – вопрос читательского выбора. И я не верил, пока…
…не обнаружил аналогичный эпизод о «ворах» в жизнеописаниях Высоцкого у Перевозчикова в «Правде смертного часа» [64]:
«13 или 14 июня (1980 года – Ломов) – ссора с А. Федотовым.
Илья Порошин: «Володя был во Франции – в последний раз. Мы жили у него – отец, я и Анатолий Павлович. (Жила еще Б. Немчик. – В.П.) И пропали две коробки кассет – или Володе так показалось…
- А-а! Вечно у меня все тащат! Пошли вон из моего дома!
Орал на Федотова... А потом сам ему звонил – извинялся. Выяснилось, что он отдал их кому-то…»
Уголовные дела Есенина и Высоцкого
Уголовное дело Есенина – как последствие конфликта в вагоне-ресторане поезда «Баку-Москва» с дипкурьером Адольфом Рогой и членом Моссовета Ю.В. Левитом (подробно см. выше).
Уголовное дело Высоцкого
Высоцкий – фигурант «ижевского» уголовного дела, но фигурант не главный. Основным обвиняемым по «ижевскому» уголовному делу проходил некий Василий Кондаков – администратор и организатор ижевских концертов Высоцкого.
Суть дела обстоятельно и кратко (!) в своих воспоминаниях изложил Генрих Павлович Падва – адвокат, нанятый Высоцким для ведения этого уголовного дела поэта (цитируется по «Правда смертного часа» [64]):
«В 1979 году он (Кондаков) проводил в Ижевске концерты Толкуновой, Хазанова и Высоцкого. Кондаков обвинялся в том, что во время этих концертов происходил «съем денег». То есть, продавалось билетов большее количество, отчитывались за меньшее, - а часть денег присваивалась.
Из этих денег платились дополнительные суммы артистам – за гроши туда бы никто не поехал, - а часть денег присваивал Кондаков и еще группа администраторов.
А так как к концертам Высоцкого имел отношение Янклович, то шла речь о его возможной причастности… Вот в чем суть дела. И я принял поручение».
«Деньги забрал Высоцкий»
Перевозчиков продолжает [64]:
«А причём здесь Высоцкий? Дело в том, что администраторы (уже «принятые» – Ломов) утверждали, что все деньги они отдавали Высоцкому, а себе не брали ничего.
Более того, в деле должна быть фотография надписи на стене тюрьмы (один администратор советует другому): «Вали все на Высоцкого. Ты был пьян. Он тебя вытащит».
Как в случае Есенина, так и в случае Высоцкого возбуждённые уголовные дела трагических последствий для Поэтов не имели.
Знакомство с будущими лауреатами Нобелевской
И Есенин, и Высоцкий были лично знакомы с будущими лауреатами Нобелевской премии по литературе до её им присуждения, при этом, исключительно на авторский взгляд, превосходя их по таланту и «народности».
Есенин – с Пастернаком (лауреат Нобелевской премии 1958 года); Высоцкий – с Бродским (лауреат Нобелевской премии 1987 года).
Есенин – Пастернак
Однако людская молва, по заверениям В.С. Безрукова и Станислава Куняева, свидетельствует о взаимной неприязни поэтов Есенина и Пастернака.
Так, в частности, С. Куняев свидетельствует, что «стихов Пастернака Есенин на дух не выносил и изредка, когда доводилось слушать пастернаковское чтение, вставал и молча выходил из помещения.
«Так вот Пастернаком и проживешь», – бросил он однажды Асееву, говоря о нужности нелюбимого им поэта маленькому, ограниченному кружку читателей.
А когда столкнулся лицом к лицу с Пастернаком в «Домино», заявил ему, уже не шутя и не иронизируя:
- Ваши стихи косноязычны. Их никто не понимает. Народ Вас не признает никогда.
- Если бы Вы были немного более образованны, то Вы бы знали о том, как опасно играть со словом «народ». Был такой писатель Кукольник, о котором Вы, может быть, и не слышали. Ему тоже казалось, что он – знаменитость, признанная народом. И что же оказалось?
Последовал незамедлительный ответ:
- Не волнуйтесь. О Кукольнике я знаю не меньше, чем Вы. Но я знаю так же и то, что наши потомки будут говорить: «Пастернак? Поэт? Не знаем, а вот траву пастернак знаем и очень любим».
Высоцкий – Бродский
У Высоцкого с будущим Нобелевским лауреатом Бродским – зеркальная ситуация.
У Влади [66]:
«К счастью, на следующий день у нас назначена встреча с Иосифом Бродским – одним из твоих любимых русских поэтов.
Мы встречаемся в маленьком кафе в Гринвич-Виллидж. Сидя за чашкой чая, вы беседуете обо всем на свете. Ты читаешь Бродскому свои последние стихи, он очень серьёзно слушает тебя.
Потом мы идем гулять по улицам. Он любит эту часть Нью-Йорка, где живет уже много лет…
Продолжая разговор, мы приходим в малюсенькую квартирку, битком забитую книгами, - настоящую берлогу поэта. Он готовит для нас невероятный обед на восточный манер и читает написанные по-английски стихи.
Перед тем как нам уходить, он пишет тебе посвящение на своей последней книге стихов. От волнения мы не можем вымолвить ни слова.
Впервые в жизни настоящий большой поэт признал тебя за равного. Сколько же лет ты ждал этого? Ты всегда считался автором-исполнителем – в лучшем случае бардом, менестрелем. Но о твоей причастности к поэзии просто не было речи.
«Мои друзья – известные поэты»
Официальные поэты – Евтушенко и Вознесенский – с удовольствием общаются с тобой, но снисходительно улыбаются, когда ты приносишь им свои стихи: «Не стоит рифмовать «кричу – торчу». Много раз они забирали с собой твои стихи, обещали их напечатать, но так ничего и не сделали».
К слову, даже после смерти Поэта эти, с позволения сказать, «друзья» пальцем о палец не ударили, чтобы посодействовать посмертной славе Высоцкого: «Нерв» «выстрадал» поэт Рождественский, на которого при жизни Высоцкий никак «не ставил»; автор даже не уверен, что они были знакомы лично…
«Чёрный человек» Есенина и Высоцкого
То, что поразило больше всего! О явлении «Чёрного человека» Есенину см. подробно здесь.
«Чёрный человек» Высоцкого!
Избежал ли сих «посещений» Высоцкий? Ответ – в воспоминаниях Николая Тамразова, Михаила Шемякина и Валерия Янкловича в «Правде смертного часа» [64]:
Воспоминания Тамразова
«В Калининграде Высоцкий живет в трёхкомнатном «люксе», все это время вместе с ним Николай Тамразов.
«При мне у него была однажды – как бы это назвать – удивительная ситуация… Бреда?.. Удивительного бреда. Я уже говорил, что мы жили в одном номере. Володя лежит на кровати, нормально со мной разговаривает, потом вдруг говорит:
- Ты хочешь, я тебе расскажу, какой чудак ко мне приходит?
- Ну давай.
Нормальный разговор: вопросы – ответы… И вдруг – это…
- А что тебе рассказать? Как он выглядит?
- Ну расскажи, как выглядит.
Володя кладет голову на подушку, закрывает глаза и начинает рассказывать… Какие у него губы, какой нос, какой подбородок…
- Ну как – хороший экземплярчик меня посещает?
Совершенно спокойно он это говорит. Потом я попросил продолжения. Мне было интересно: он фантазирует или это на самом деле?
Непонятно, как это происходит. Я закрою глаза – и могу надеяться только на свою фантазию. А он – видел! Через некоторое время спрашиваю:
- А «этот» еще не отстал от тебя?
- Сейчас посмотрим.
Снова закрывает глаза и продолжает описывать с той точки, на которой остановился. Володя мог с «ним» разговаривать!
- Сейчас он мне говорит… А сейчас спрашивает…
Открывает глаза, и мы продолжаем разговор. Про уход из театра, про желание создать театр авторской песни. Идет нормальное развитие темы… Я снова его спрашиваю:
- А «этот» где?
Володя лежит на боку, теперь ложится на спину, закрывает глаза.
- Здесь. Порет какую-то ахинею.
Один раз я это видел…»
Воспоминания Шемякина
На тему «Чёрного человека» в воспоминаниях Михаила Шемякина:
«Володя ведь многое не говорил. А у него начиналось раздвоение личности… «Мишка – это страшная вещь! Когда я иногда вижу вдруг самого себя в комнате!»
Воспоминания Янкловича
Несколько по-другому говорит о «Чёрном человеке» Высоцкого Валерий Янклович:
«С полной ответственностью за свои слова утверждаю, что Володя мог общаться с какими-то потусторонними силами, о которых знал только он…
Иногда он, лежа с открытыми глазами, говорил мне:
- Подожди, подожди…
И совершенно отключался от реальности»…
Фобии Есенина и Высоцкого
Анна Берзинь в своих воспоминаниях писала по поводу нозокомефобии (боязни врачей и больниц) поэта Есенина:
«Сергея удалось устроить в поликлинику к Ганнушкину на Девичьем Поле.
Сергей просил передать мне, чтобы я к нему не приходила, так как только я виновата в том, что его заперли в психиатрической клинике.
Стараясь не раздражать больного Сергея, я не ходила его навещать. Но прошло очень немного дней, и он просил Катю, свою старшую сестру, передать мне, что если я не приду, то он уйдет из больницы.
«Досмотр» у Аронсона
Накупив гостинцев, я пришла вечером в клинику. Дежурил врач Александр Яковлевич Аронсон, мой хороший знакомый. Он просил, прежде чем подняться к Сергею, зайти к нему в кабинет. Я так и сделала. Александр Яковлевич спросил меня:
- Нет ли режущих и колющих предметов в свертке, веревок или шнурков?
- Почему вы об этом спрашиваете? – удивилась я.
- Потому, что Сергей Александрович очень плох, и если бы он был не Есенин, то мы бы его держать в клинике не стали, так как его болезнь давно и подробно изучена и для нас не представляет интереса…
И Александр Яковлевич Аронсон назвал по-латыни эту болезнь.
- Впрочем, - сказал он, - идите, он ждет вас.
У Есенина
Поднимаясь по лестнице на второй этаж, увидела на площадке второго этажа Сережу. Он был чисто вымыт, в сером костюме, с пушистыми волосами, в белом шелковом пуловере.
- Где же ты пропала? – встретил он меня упреком. – Я давно тебя жду.
Мы вошли в его комнату. Это была комната направо. Я стала накрывать стол и расставлять всякие вкусные вещи.
Дверь в его комнату стояла настежь раскрытая, ее придерживал чурбачок, плотно забитый в пол.
- Почему дверь не закрывается, Сережа?
- Здесь везде двери открыты. Только я никуда не хожу, я их всех боюсь.
Сегодня в женском отделении одна бегала с бритвой, с лезвием от безопасной бритвы, и я испугался.
Он стал подробно излагать, как он не хочет ни с кем общаться, потому что тут много больных, и опасно больных. Предупреждал, чтобы я была осторожна, так как на этой же площадке расположены женские палаты и что там лежит и та, которая бегала с бритвой».
Письмо Есенина Чагину
Сюда же. Письмо Есенина от 27.11.1925 года, адресовано Чагину:
«Дорогой Петр! Пишу тебе из больницы. Опять лег. Зачем – не знаю, но, вероятно, и никто не знает.
Видишь ли, нужно лечить нервы, а здесь фельдфебель на фельдфебеле. Их теория в том, что стены лечат лучше всего без всяких лекарств».
Клаустрофобия Есенина
О есенинской клаустрофобии – боязни замкнутых пространств также явственно сообщает ряд свидетельств, приведённых в своё время Э.А. Хлысталовым в «Тайна гостиницы «Англетер» [39]:
«Ряд современников отмечали повышенную подозрительность Есенина в последние годы жизни. Например, А. Воронский после гибели поэта напишет: «Несомненно, он болел манией преследования. Он боялся одиночества.
И еще передают – и это проверено – что в гостинице «Англетер», перед своей смертью, он боялся оставаться один в номере.
По вечерам и ночью, прежде чем зайти в номер, он подолгу оставался и одиноко сидел в вестибюле».
А также: «По просьбе Есенина у него в номере оставался ночевать Эрлих».
Нозокомефобия и клаустрофобия Высоцкого
Перевозчиков в «Правде смертного часа» [64] о фобиях поэта Высоцкого постулирует:
«Все близкие люди в один голос говорят, что Высоцкий боялся двух вещей: больниц вместе с людьми в белых халатах.
(По всей видимости, после того, как один из друзей из самых благих побуждений устроил В.В. в больницу закрытого – почти тюремного – типа. Высоцкий с громадным трудом вырвался оттуда).
И второе – боялся замкнутых пространств: скорее всего, эта фобия ещё более позднего происхождения».
Ипохондрия Есенина и Высоцкого
И Есенин, и Высоцкий предсказали свою раннюю кончину.
И. Эренбург: «(Есенин) неизменно считал, что скоро умрёт» и Л. Леонов: «Он (Есенин) предсказывал конец свой в каждой своей теме, кричал об этом в каждой строчке».
М. Шемякин: «В последние два года постоянно говорили (с Высоцким) о смерти» и Е. Авалдуева о Высоцком: «Володя, что с тобой?! – Я, наверное, скоро умру…»
Впрочем, это совпадение не кажется «из ряда вон выходящим», если ознакомиться с жизненным путём каждого «за рамками школьной программы» вкупе со случившимися ранее…
… попытками самоубийства Есенина и Высоцкого
По Мариенгофу, у Есенина было не менее трёх попыток самоубийства: «ложился под колеса поезда, резал вены осколком стекла, пытался заколоться кухонным ножом».
На возражения скептиков, что «своим «Романом без вранья» Мариенгоф, уподобившись Троцкому из народной поговорки, навсегда лишил себя права «добросовестного свидетеля», приведём свидетельство «от первого лица».
Есенин выпил уксуса
Письмо Есенина М.П. Бальзамовой, 1913 года (Есенину 17-18 лет):
«… Я не вынес того, что про меня болтали пустые языки, и… теперь оттого болит моя грудь. Я выпил, хотя не очень много, эссенции.
У меня схватило дух и почему-то пошла пена; я был в сознании, но передо мной немного все застилалось какою-то мутною дымкой. Потом, - я сам не знаю, почему, - вдруг начал пить молоко и все прошло, хотя не без боли.
Во рту у меня обожгло сильно, кожа отстала, но потом опять все прошло, и никто ничего-ничего не узнал. Конечно, виноват я и сам, что поддался лживому ничтожеству, и виноваты и они со своею ложью».
То есть, говоря языком советской судебной психиатрии – за один только этот эпизод самоубийства Есенин – «уже потенциальный (хотя и вовремя улизнувший) пациент «дурки»…
Попытки самоубийства Высоцкого
Высоцкий же уже за один «опус» 1977 года – «Попытка самоубийства» – «достоин внимания»…
По факту. Опять же, в «Правде смертного часа» [64] Перевозчиковым отмечается, что «у Высоцкого было несколько попыток самоубийства…
Разумеется, тут многое связано с болезнью, но напомним мысль Гегеля, что только человек, способный рисковать своей жизнью, может в полной мере считаться личностью.
Кстати, несколькими друзьями Высоцкого его смерть была воспринята как самоубийство.
«Его смерть для меня – не просто неожиданность, для меня эта смерть – самоубийство» (М. Шемякин). А все, кто хорошо знал В.В. в последний год, в общем-то понимали, что его жизнь – медленное самоуничтожение...»
«Последний приют» Есенина и Высоцкого
И Есенин, и Высоцкий похоронены на Ваганьковском кладбище Москвы. По мнению знатоков вопроса, их могилы находятся в некоторой близости друг от друга, но в части кладбищенской топонимики автор – не эксперт.
На этом перейдём к личному поэтическому творчеству Есенина и Высоцкого.