После задержания
В итоге – ИЛ-76 на земле.
Командир эскадрильи, афганец, после задержания по-русски заявляет экипажу: «Мы осмотрим самолёт».
Типа нашёл…
Быстро поднимается по стремянке с несколькими сопровождающими и сразу же направляется в хвост грузового салона, где без лишних поисков вскрывает тот самый последний ящик.
В нём – ни много ни мало боеприпасы для крупнокалиберного пулемёта, что по международному законодательству сразу криминализирует весь груз. «Подстава» очевидная…
Следует вердикт: «Задерживаем вас».
Первые 20 минут
Через двадцать минут после задержания допрос в здании аэровокзала. Шура (афганский совет) сидит на коврах во главе с высшим чином талибов одноглазым Махмадумаром.
«Ехать в порт из города часа полтора, – анализирует складывающуюся ситуацию Шарпатов, – а они уже все тут. Стало быть, жали… Реальная провокация».
Короткий диалог
- Ну что, командир, вы так волнуетесь? – спрашивает Шарпатова Махмадумар после задержания.
- А чего ж не волноваться-то? Мало хорошего в том, что посадили нас.
- Вам, командир, ничего не будет.
- Когда вылетать?
- Посмотрим.
- Кто нас сажал? – интересуется Шарпатов.
Гулям виновато заявляет о себе, извиняется.
Как сделать карьеру в Талибане…
Как узнает Шарпатов позднее, «прижали» его тогда крепко: не собьёшь, мол, или не посадишь ИЛ–76 – опять угодишь в тюрьму (то есть «там» Гулям уже был).
За удачную операцию по посадке шарпатовского ИЛ-76 Гуляму в дальнейшем «дадут» генерала, как и его заму Джалилю, и штурману наведения.
Допрос
Далее после задержания следует допрос по поводу груза. Шарпатов коротко поясняет, что груз фирмы «Трансавиа», из Албании, самолёт – Татарстана.
Особо талибов интересует, кто руководил отправкой груза: «Не тот ли бородатый, Мунир Файзуллин?».
Шарпатовым сей факт отрицается: если бы они с этим знанием «приняли» Мунира – расстреляли бы за первым же забором.
«Сообщите своим»…
По коротковолновой связи из самолёта через Стокгольм Шарпатову после задержания разрешают переговорить с Шарджой.
Талибы, естественно, не доверяют, и Гулям, надев наушники второго пилота, сидит и слушает, о чем идёт разговор, так как русский он знает.
Желая скрыть от него важную информацию, Шарпатов переходит на английский и коротко передаёт: если, мол, полетите сюда, «Munir not possible here» («Муниру сюда нельзя»).
Ответ: «Не поняли, повторить». Но не может же Шарпатов после задержания открытым текстом говорить об опасности, нависающей над флайт-менеджером экипажа. Вновь передаёт по-английски «dangerous Munir here» («опасно Муниру здесь»).
«Говорить только по-русски!»
- Ты что это там говоришь? – нервно уточняет Гулям. – Говорить только по-русски!
- Да так, – отвечает Шарпатов, - приветы передаю…
В Шардже, наконец, понимают, о чём идёт речь, но Шарпатов для подстраховки просит Аббязова продублировать сказанное в эфир по-татарски. Тот отказывается.
Шарпатов толкает в бок Хайруллина – результат то же.
Первая ночь афганского плена
Первую ночь после задержания экипаж проводит на ИЛ–76. Вся полётная документация, которая может навредить, уничтожается, карты прячутся под коврики.
|
|
|