Попытка к бегству
Мысль о попытке к бегству на лайнере появляется сразу, как только на самолёт впервые допускается пятеро из семи членов экипажа.
Неполный состав
Без Александра Здора, штурмана и Газинура Хайруллина, второго пилота теоретически, по оценкам Шарпатова, бы было тяжко, но «рвануть было бы можно». Ещё и охраны мало как назло…
Виктор Рязанов тоже это понимает, и потом будет допекать командира, что оставшиеся члены экипажа не воспользовались моментом попытки к бегству.
Но Шарпатов непреклонен: «А как двоих оставлять? Их же сразу бы расстреляли»…
«Русские на войне своих не бросают»…
У Мищенко [21] этот эпизод попытки к бегству отражён слабо, но именно он является ключевым показателем русского духа, который, безусловно, присутствует в капитане воздушного судна, Владимире Ильиче Шарпатове: «Русские на войне своих не бросают!» (С).
Именно поэтому автор и присвоил этому незначащему, с точки зрения Мищенко [21], эпизоду статус отдельного действия пьесы…
И тогда все поняли…
Этот эпизод как повод для попытки к бегству важен ещё и тем, что именно после него осознанное желание побега на самолёте возникает у всех членов экипажа.
Больше уже никто иллюзий о скором освобождении по дипломатическим каналам не строит. Решимости полны все!
«Рыба» плана побега
По итогам несостоявшейся попытки к бегству экипаж собирается в комнате. Намечается примерный план побега.
Шарпатов распоряжается о заготовке верёвок – связывать охрану, когда для этого подвернётся соответствующий момент.
Если охранников будет мало, принимается решение их разоружить. Вплоть до открытия огня. Отрабатываются варианты выбрасывания конвоиров из самолёта…
|
|
|