Захват самолёта ИЛ-76
Над Кандагаром к самолёту ИЛ-76 в хвост подстраивается истребитель. По связи от диспетчера поступает команда: борт такой-то, вам посадка.
Короткие переговоры
Шарпатов непреклонен. Следует приказ экипажу: «Летим на Кабул!».
Через треск эфира прорывается «неканоническое» для воздушного эфира: «Володя, это ты?».
Так Шарпатова окликает некто Гулям – талиб, когда-то учившийся лётному делу в Краснодаре и потому знающий русский язык.
Личное знакомство Гуляма с экипажем состоялось задолго до рокового рейса, когда в рамках программы афганских полётов Шарпатову с экипажем пришлось ряд рейсов в Афганистане совершить и в Кандагар.
Первый рейс в Кандагар
Шарпатов вспоминает: «В первый же полёт на Кандагар загрузились. Телевизоры, машины стиральные, сигареты и ткани надо было перебросить. Груз транзитный, дальше его отправляли в Пакистан на машинах…
Из Шарджи вылетели и вышли с Кабулом на связь. На Кандагар нам полёт запретили. Вернуться пришлось. В Шардже в фирме «Трансавиа» нам сказали: «Работайте с Кандагаром. Кабулу ничего не докладывайте».
Краткое пояснение
В период злополучного рейса в Афганистане фактически идёт гражданская война между официальными властями Афганистана в лице «Северного альянса» во главе с Ахмад Шах Масудом, базирующимся в Кабуле, и одиозным Талибаном, базирующемся в Кандагаре и окрестностях.
На Кандагар, как «вотчину» Талибана, фактически контролируемую повстанцами, полёт экипажу Шарпатова запрещает официальная власть Афганистана.
Однако должностными лицами «Трансавиа» этот запрет попросту игнорируется: «Работайте с Кандагаром. Кабулу ничего не докладывайте».
В один из таких рейсов экипаж Шарпатова и познакомился с Гулямом.
Принуждение к посадке
В небе по связи тем временем следует короткий диалог:
- Надо садиться, это приказ!
- Не могу, топливо выработать надо.
- Делай разворот и садись в Кандагаре!..
Шарпатов приказывает Вшивцеву связаться с Шарджой, узнать, что скажут в «Трансавиа», и продолжает полёт. От Кандагара тем временем отрыв уже на полсотни километров.
Варианты ухода от захвата
Хайруллин кричит: «Собьют! Надо садиться». Шарпатов молчит. В гнетущей тишине слышно только, как шумят двигатели ИЛ-76.
Бутузов высказывает заключение, что у истребителя по техническим характеристикам топлива на сорок минут и нужно мотать его, выигрывая время.
«Пару кругов сделаю, - думает Шарпатов, - это полчаса. МИГ гулямовский сядет – рванём дальше».
В шлемофоне уже звучит металлически: «Снижайтесь!».
К посадке!
Хайрулли дёргает за штурвал: нужно садиться. На земле тем временем спешно готовится к взлёту второй истребитель.
Штурман наведения приказывает с земли: «Последнее предупреждение. Садитесь, садитесь!».
И Шарпатов принимает решение о посадке.
Важно!
Обвинять за малодушие Хайруллина или неверное решение Шарпатова может только «диванный критик», не имеющий ни малейшего представления о правилах полётов.
Принуждение принуждением, но вообще-то по правилам международных полётов любой экипаж обязан неукоснительно выполнять команды органов управления авиадвижением, тем более военных, этой страны.
Невыполнение таких приказов развязывает последним руки для поражения цели огнём…
|
|
|