Либретто балета «Светлый ручей»
Второй закономерный вопрос повествования при презумпции профессионализма его создателей – может, действительно дело в самом балете «Светлый ручей», как объекте совместного творчества?
Обратимся к классическому либретто балета «Светлый ручей» 1935 года авторством Адриана Пиотровского и Фёдора Лопухова [3].
Либретто балета «Светлый ручей»
Действие первое. Картина 1-ая.
Маленький, потерявшийся в степях полустанок на одной из железнодорожных веток Северного Кавказа. Ранняя осень. Окрестные колхозы кончили уборку хлебов и осенний сев.
К окончанию полевых работ, на праздник урожая, в район должна прибыть из столичного театра артистическая бригада. Из ближайшего колхоза «Светлый ручей» пришли на полустанок встречать гостей. Тут и колхозный активист – старый годами, но живой и веселый общий любимец Гаврилыч, тут и молодая девушка Галя с ребятами, приготовившая для гостей пестрый букет. Тут и молодой агроном, студент-практикант Петр и жена его Зина – местная затейница. Последними подоспевают дачники-обыватели: это пожилой мужчина и молодящаяся дама – муж и жена. Оба они, изнывая от скуки, пришли поглазеть на приезжих артистов. Зина, задумчивая и мечтательная, в ожидании гостей занята книжкой. Ее муж Петр, веселый и жизнерадостный, старается всячески развлечь Зину, вовлекая в это дело и других. Наконец все, кроме Зины, идут на платформу.
Оживленной толпой возвращаются встречающие вместе с приехавшими артистами. В артистической бригаде – гармонист, классическая танцовщица и ее партнер.
Затейница Зина окликает танцовщицу. Та останавливается. Они остаются вдвоем. Какая неожиданная встреча! Ведь они давно и хорошо знают друг друга. Когда-то они вместе учились в балетной школе. С тех пор Зина вышла замуж за агронома, уехала с ним работать в колхоз. Никто и не знает теперь, что она была когда-то танцовщицей. Обе подруги с любопытством оглядывают друг друга.
«Забыла ли ты свои танцы?» - спрашивает балерина и как бы невзначай вынимает свои туфельки. Нет, работая в деревне, Зина не забыла своего искусства и это она сейчас же докажет. Подруги надевают танцевальные туфли и весело начинают вспоминать уроки танцев, соперничая друг с другом. Но вот за ними возвращается старый Гаврилыч и муж Зины. Зина знакомит своего мужа с танцовщицей. Гаврилыч и Зина уходят. Петр в восторге от приехавшей артистки. Она кажется ему такой замечательной, особенной, блестящей. Он начинает ухаживать за танцовщицей. Возвращающиеся Гаврилыч и Зина видят это. У Зины возникает первое ревнивое чувство.
Картина 2-ая.
День клонится к вечеру. Причудлив узор убранных колхозных полей. Среди золотистых пшеничных скирд расположился табор одной из полеводческих бригад колхоза «Светлый ручей».
Бригада до последнего колоска убрала свой участок. Завтра – общеколхозный праздник окончания летней страды, праздник урожая, а потому всем весело. Но вот появляется артистическая бригада. Петр представляет их полеводческой бригаде колхоза.
Бригада колхозников и бригада артистов приветствуют друг друга. Начинается импровизированное торжество. Артисты привезли подарки для раздачи лучшим ударникам колхоза. Вот граммофон, им награждают самого Гаврилыча. Вот нарядное шелковое платье, его отдают лучшей доярке.
Веселыми поздравлениями приветствуют награжденных. Естественно и невольно выливается веселье и танцы. Первыми заводчиками танцев выступают седые, бородатые «инспектора по качеству» со своим Гаврилычем.
Появляются опоздавшие дачники. Их заставляют плясать. На посмеху всем дачники танцуют старинный шаконь. За ними танцуют девушки – участницы созданного затейницей Зиной самодеятельного кружка. Но общее внимание уже отвлечено в другую сторону. Надо чтобы доярка потанцевала в подаренном ей новом нарядном платье. Доярка танцует в паре с разбитным трактористом. Все более разгорается веселье. Старый «инспектор по качеству» пускает в ход подаренный граммофон; он просит, чтобы и приезжие артисты сплясали что-нибудь в свой черед.
Артистам неловко танцевать в обычных платьях, но им не хочется отказывать колхозникам, так дружески их принявшим, не хочется нарушать теплого товарищеского веселья. Они выступают посреди пшеничных скирд в импровизированном танце. Их танец производит различное впечатление. С дружеским восхищением следят за ними колхозники. Обыватели-дачники любуются самими артистами (муж – классической танцовщицей, а жена – танцовщиком). Зина ревнует мужа.
Молодой агроном Петр все более увлекается балериной. Жена его, скромная деревенская Зина, кажется ему такой заурядной и малопривлекательной по сравнению с блистательной заезжей балериной.
Зина даже пробовала вмешаться в танец гостей. Попросили сплясать и гармониста с девушкой Галей.
Но вот выступают с лихой пляской молодые полеводы – кубанцы и кавказцы. Их оживленный, боевой пляс захватывает всех. Веселье достигает своей вершины.
Наконец всех приглашают пойти закусить. Во время общего ухода старый дачник успел шепнуть приезжей танцовщице о том, что он хотел бы ее увидеть. То же сделала его жена с партнером танцовщицы. А Петр просто ушел с танцовщицей. Зина окончательно расстроена. Она даже плачет. Молодежь со старым Гаврилычем утешает Зину. Но вот возвращается танцовщица. Она старается уверить Зину, что не имеет никакого желания отвечать на ухаживания ее мужа. Танцовщица предлагает открыть молодежи ее прежнюю профессию.
Зина соглашается и опять они обе танцуют. Удивлению нет предела. Танцовщице приходит мысль пошутить над Петром и другими и придти на свидание, но переряженными. Танцовщица предлагает переодеться в костюм партнера и идти на свидание к молодящейся дачнице. Танцовщик переодевается в женский костюм и пойдет на свидание к старому дачнику. Зина же пойдет на свидание к своему мужу в театральном костюме танцовщицы. План принимается.
Действие второе. Картина 3-ая.
Теплая южная ночь. Поляна, окруженная кустами и деревьями. Здесь собралась молодежь. Приходят опоздавшие дачники. Их дружелюбно принимают. Баянисту приглянулась девушка Галя. Она так весело с ним днем танцевала. Баянист шепнул Гале, что он еще вернется и чтобы она его ждала. Девушка опешила. Старый дачник, его жена и Петр напоминают своим «симпатиям» о свидании. Молодежь окончательно решается проучить их. Спешно идет переодевание: танцовщицы в костюм партнера, танцовщика в женский костюм и Зины в театральный костюм танцовщицы. Шутки ради тракторист оделся в шкуру собаки. Все готовы. Но вот Галя говорит, что и она приглашена на свидание гармонистом. Неожиданная добавка могла бы помешать, но выручает тракторист. Он предлагает Гале пойти на свидание к гармонисту, а он, переодетый в «собаку», не будет подпускать близко к Гале гармониста. Это принимается. Галя стоит в ожидании, Колька-«собака» - рядом. Появляется гармонист. Он в недоумении. Собака кажется ему лишней. Она оказывается злой и кидается на гармониста. В конечном итоге гармонист видит, что он одурачен и, нисколько не обижаясь, примыкает к остальным заговорщикам.
С велосипедом подходит к месту свидания старый дачник. Он желает быть красивым и иметь храбрый вид. Он с ружьем, патронташем и подзорной трубой. Он навесил на себя все то, что по его предположению украшает его. Предстоящее свидание волнует почтенного старца. Сюда же приходит и его жена. Она даже надела классические туфли, чтобы поразить партнера. Пора действовать. Вдруг он видит среди деревьев свою прекрасную танцовщицу, свою сильфиду. Это явился партнер балерины в женском наряде. Старик не замечает перемены. Но это все же не нравится его подглядывающей жене и она гонит мужа палкой. Но ее в свою очередь пугает тракторист в костюме собаки, да еще и на велосипеде. Появившаяся в костюме своего партнера балерина издевается над ней. В конце концов оба убегают. Появляется молодой агроном. Он поджидает далекую столичную танцовщицу, но встречает собственную, переодетую балериной жену. Он не узнает свою скромную, будничную Зину в прекрасной танцовщице. Зина шутит с ним, дразнит его и скрывается в кустах. Лирика снова сменяется буффонадой. Выбегают маститый дачник и переодетый балериной танцовщик. Буффонада нарастает. «Романтические страсти» достигают высшего напряжения. Танцовщица, переодетая в мужской костюм, выходит из-за кустов, изображает собой оскорбленного влюбленного и требует соблазнителя к ответу. Шутовская дуэль. Первой стреляет переодетая танцовщица. Досадная осечка. Пистолет получает старый дачник. Хоть он и боится, но все же прицелился. Вместо выстрела Гаврилыч ударяет в ведро, звук которого принимается старым дачником за свой выстрел, как бы невзначай попавший в партнера танцовщицы. Романтический дачник в ужасе. Теперь ему уже не до любовных приключений, он в ужасе убегает. Но стоило ему исчезнуть, как «убитая» поднимается на ноги и весело танцует при общем смехе «заговорщиков».
Действие третье. Картина 4-ая.
Настало утро следующего дня, дня праздника урожая. На поляне празднично украшенные качели, эстрада. Народ заполняет все места перед эстрадой. Сейчас приезжие артисты должны начать свое выступление.
Агроном с особенно напряженным вниманием ждет начала выступления. Он ждет выступления танцовщицы, которую (как ему кажется) он видел в лесу в эту ночь.
Но вот к величайшему его изумлению на эстраде танцует не одна, а две одинаковых танцовщицы. Лица у них скрыты под масками. Танец окончен. Агроном не выдерживает. Он бросается к артисткам. Все это прерывается выходом старых дачников. Старый дачник бухается на колени и кается в ночном преступлении, но к нему подводят не одну «убитую» им, а двоих. Он чувствует, что его высмеяли.
Но вот танцовщицы снимают вуали. Тайна разъясняется. Смущенный агроном, понявший, как его провели, робко просит прощения у своей жены. Их наконец мирят. Агроном видит, что его скромная жена оказывается прекрасной работницей и замечательной, блестящей танцовщицей. Пляска захватывает всех участников праздника. Колхозная молодежь и старики вместе с приезжими артистами празднуют день урожая.
Неужели всё настолько плохо?
Резюмируем. «Драматургическая составляющая», либретто балета «Светлый ручей», конечно, «хромает»: не Шекспир с Сервантесом – точно. Но, с другой стороны, это же – балет!
Что можно показать в танце, тем паче классическом? Рапортовать об успехах посевной и полеводческой политики молодой республики? Прорыве в животноводстве? Сложностях начинающейся индустриализации?
Тогда почтенная публика, возможно, уже к окончанию первого действия начала бы тихо похрапывать. Даже под «вихревые запилы» Шостаковича!
Всё же, как ни крути, но в центре любого творчества остаётся человек со всеми его искусами и чаяниями. И межчеловеческими отношениями, конечно.
Поэтому попытка авторов привнести в балет «Светлый ручей» как «новый балет Советов» интонации де Вега и Мольера – правильный шаг, ибо на него в силах решиться только истинный Художник, знающий предмет своего изучения – человека.
Без морализаторства – никуда!
Однако, иные воззрения владели стоящими у руля формирования «новой идеологии» функционерами образца тридцатых годов…
Вспоминаются «12 стульев» в постановке Марка Захарова: …«Баллада об измене».
«Гаврила был неверным мужем, Гаврила жёнам изменял!»
- Ну, как начало?
- В общем хорошо. Но нехорошо. Мы – молодёжный журнал, а Вы рассказываете о каких-то неправдоподобных вещах. Ну где Вы видели, чтобы мужья изменяли женам? Я лично такого не помню. И потом, это же наши мужья, это же наши жены. Абсолютно нетипично.
- У меня есть другой вариант. «Гаврила был примерным мужем: Гаврила жёнам верен был!»
- Вот это гораздо лучше и, заметьте, намного острее»…
5 причин критики
Иными словами, если умозрительно «посадить себя в кресло» цензора середины тридцатых XX века, то пятью причинами критики либретто балета «Светлый ручей» могут служить:
1 причина критики балета «Светлый ручей»:
включение в либретто балета «Светлый ручей» персонажей «изнывающих от скуки дачников-обывателей», как-то «последними подоспевают дачники-обыватели: это пожилой мужчина и молодящаяся дама – муж и жена. Оба они, изнывая от скуки, пришли поглазеть на приезжих артистов».
Это что же, пока «страна производит электричество, паровозы, миллионы тонн чугуна… Люди напрягают все силы. Люди буквально падают от напряжения, ликвидируют все остатки разгильдяйства и слабоумия, люди, можно сказать, заикаются от напряжения… Люди покрываются морщинами на Крайнем Севере и вынуждены вставлять себе золотые зубы… А в это самое время находятся другие люди, которые из всех достижений человечества облюбовали себе печку! Вот как! Славно, славно… Будем лучше чувал подпирать ногами, чем дружно напрягаться вместе со всеми…»;
2 причина критики балета «Светлый ручей»:
прошлое, тщательно скрываемое балетное образование Зины – «когда-то они вместе учились в балетной школе» и «агроном видит, что его скромная жена оказывается замечательной, блестящей танцовщицей».
В сущности, основание для критики то же, «не ножонками в тяжёлые для страны годы надо на подмостках дрыгать, а у мартена или в «метрострое» спину гнуть»;
3 причина критики балета «Светлый ручей»:
проявление женатым Петром интереса к заезжей балерине – «Пётр в восторге от приехавшей артистки» и «молодой агроном Пётр все более увлекается балериной. Жена его, скромная деревенская Зина, кажется ему такой заурядной и малопривлекательной по сравнению с блистательной заезжей балериной».
Аналогично «во время общего ухода старый дачник успел шепнуть приезжей танцовщице о том, что он хотел бы её увидеть. То же сделала его жена с партнером танцовщицы».
См. реплику Рины Зелёной в постановке Захарова выше: «это же наши мужья, это же наши жены. Абсолютно нетипично»;
4 причина критики балета «Светлый ручей»:
ревность Зины. Невольно вспоминается «товарищ Коллонтай» с её работой 1913 года выпуска «Новая женщина», где ревность – унижающее женщину чувство, с которым необходимо бороться, «как мелкобуржуазным пережитком»;
5 причина критики балета «Светлый ручей»:
наконец, шутовская дуэль. Это и подавно – «клевета на советского человека»! Где это видано, чтобы «в то время как космические корабли бороздят…» строители коммунизма мужского пола из-за «гражданок» стрелялись?!
Наверное, во мне умер хороший «цензор тридцатых» – Графу Аракчееву было бы чему поучиться… Тем интереснее будет проследить основания разгрома балета «Светлый ручей» реальными, не «понарошечными» критиками. Впрочем, мы отвлеклись.