Похмелье Высоцкого
Мелькали города…
А также о похмелье Высоцкого по воспоминаниям Марины Влади [66]:
«А иногда мне звонят из другого города, откуда-нибудь из дальнего уголка Сибири или из порта, где стоит корабль, на котором ты оказался.
Если, несмотря на то, что я – иностранка, мне туда можно приехать, я еду. Если нет – я жду, пока твои приятели привезут тебя.
Похмелье на «физике»
И вот тогда начинается самое трудное: я запираюсь с тобой дома, чтобы отнять тебя от бутылки.
Два дня криков, стонов, мольбы, угроз, два дня топтания на месте, потери равновесия, скачков, падений, спазмов, рвоты, безумной головной боли.
Я вылила всю выпивку, но, если, к несчастью, где-нибудь в доме остается на донышке немного спиртного, я бегу наперегонки с тобой, чтобы вылить и это, прежде чем ты успеешь глотнуть.
Постепенно ты успокаиваешься, ты урывками спишь, я стерегу тебя и бужу, когда тебе снятся кошмарные сны. Наконец, ты засыпаешь спокойным сном, и я тоже могу отдохнуть несколько часов.
«Моральное» похмелье
Мне это необходимо, потому что, как только ты проснешься, начнется следующая фаза, может быть, самая тяжелая.
Ты называешь это моральным похмельем. Ты уже не страдаешь физически, но вернулось сознание, ты подводишь итоги.
Они часто ужасны.
Отмененные спектакли, ссоры с Любимовым, выброшенные деньги, потерянная или раздаренная одежда, ссадины и синяки, ножевые раны, товарищи, пострадавшие в многочисленных дорожных авариях, мои прерванные съемки, моя тревога и все обидное, что ты наговорил мне, - а ты будешь помнить свои слова, даже если я никогда больше не заикнусь об этом…
Не выдерживала даже Влади
Всего два раза в жизни у меня не хватило на это сил.
Первый раз – в самом начале нашей совместной жизни, когда в бреду ты называл меня не моим именем.
Второй раз – когда ты вышвырнул меня в коридор и заперся в ванной, чтобы допить бутылку.
Задыхаясь от ярости, я хлопнула дверью и послала тебя к чёрту. В обоих случаях, естественно, ты провел полгода в адских мучениях…».