Обувь Есенина
Обувь!!!
«Истина – в мелочах», - говорят в народе. Обратимся к воспоминаниям Всеволода Рождественского [55]: «Дверь номера открыта.
За столом посередине милицейские составляют протокол, на полу прямо против двери лежит Есенин, уже синеющий, окоченевший.
Расстегнутая рубашка обнажает грудь. Волосы, всё еще золотистые, разметались по грязному полу, с плевками и окурками.
Руки мучительно сведены, ноги вытянулись прямо и блестят лаком тонких заграничных туфлей». Стоп!
Лакированные тонкие заграничные туфли на ногах постояльца? Это у Есенина обувь постоянной домашней носки такая?
Вместо хождения босиком, в носках или, для самых рафинированных интеллигентов, в домашних тапочках? Вы по дому в обычной, повседневной жизни в лакированной обуви ходите? То-то…
Когда надевается «парадка»?
При каких событиях люди надевают «парадную» обувь дома, в принципе? Верно, при каком-либо торжестве. По праздникам.
В ожидании особи противоположного пола, с которой «всё только начинается» и которая планируется «на века».
Даже высокопоставленные гости изысканной обуви хозяина дома удостаиваются не всегда. Друзья – тем более.
Как это было…
Теперь «привязываемся» к ситуации. Время – поздний вечер 27 декабря 1925 года. Ни государственного, ни церковного, ни неофициального праздника в этот день нет.
«Ни гостя, ни друга» Есенин не ждёт – Эрлих, Устиновы и Ушаков уже ушли. На то, что «тайно придёт она», Есенин не надеется, иначе бы ни спускался к портье с просьбой никого к нему не пускать.
Ключевой вопрос: ради какого торжества Есенин напялил эту злосчастную обувь – «тонкие лакированные туфли»? Ответ более чем прозрачен: торжество это – собственная смерть!
Для Есенина-эстета эта обувь – то же самое, что галстук-бабочка на шее эстета Маяковского. Есенин готовится умирать…
Или сыграть с Её Величество Смертью в игру, в которой он также должен выглядеть «с иголочки».