Фобии поэтов
Нозокомефобия Есенина
Анна Берзинь в своих воспоминаниях писала по поводу нозокомефобии (боязни врачей и больниц) поэта Есенина:
«Сергея удалось устроить в поликлинику к Ганнушкину на Девичьем Поле.
Сергей просил передать мне, чтобы я к нему не приходила, так как только я виновата в том, что его заперли в психиатрической клинике.
Стараясь не раздражать больного Сергея, я не ходила его навещать. Но прошло очень немного дней, и он просил Катю, свою старшую сестру, передать мне, что если я не приду, то он уйдет из больницы.
«Досмотр» у Аронсона
Накупив гостинцев, я пришла вечером в клинику. Дежурил врач Александр Яковлевич Аронсон, мой хороший знакомый. Он просил, прежде чем подняться к Сергею, зайти к нему в кабинет. Я так и сделала. Александр Яковлевич спросил меня:
- Нет ли режущих и колющих предметов в свертке, веревок или шнурков?
- Почему вы об этом спрашиваете? – удивилась я.
- Потому, что Сергей Александрович очень плох, и если бы он был не Есенин, то мы бы его держать в клинике не стали, так как его болезнь давно и подробно изучена и для нас не представляет интереса…
И Александр Яковлевич Аронсон назвал по-латыни эту болезнь.
- Впрочем, - сказал он, - идите, он ждет вас.
У Есенина
Поднимаясь по лестнице на второй этаж, увидела на площадке второго этажа Сережу. Он был чисто вымыт, в сером костюме, с пушистыми волосами, в белом шелковом пуловере.
- Где же ты пропала? – встретил он меня упреком. – Я давно тебя жду.
Мы вошли в его комнату. Это была комната направо. Я стала накрывать стол и расставлять всякие вкусные вещи.
«Здесь страшно»
Дверь в его комнату стояла настежь раскрытая, ее придерживал чурбачок, плотно забитый в пол.
- Почему дверь не закрывается, Сережа?
- Здесь везде двери открыты. Только я никуда не хожу, я их всех боюсь. Сегодня в женском отделении одна бегала с бритвой, с лезвием от безопасной бритвы, и я испугался.
Он стал подробно излагать, как он не хочет ни с кем общаться, потому что тут много больных, и опасно больных.
Предупреждал, чтобы я была осторожна, так как на этой же площадке расположены женские палаты и что там лежит и та, которая бегала с бритвой».
Письмо Есенина Чагину
Сюда же. Письмо Есенина от 27.11.1925 года, адресовано Чагину:
«Дорогой Петр! Пишу тебе из больницы. Опять лег. Зачем – не знаю, но, вероятно, и никто не знает.
Видишь ли, нужно лечить нервы, а здесь фельдфебель на фельдфебеле.
Их теория в том, что стены лечат лучше всего без всяких лекарств».
Клаустрофобия Есенина
О есенинской клаустрофобии – боязни замкнутых пространств также явственно сообщает ряд свидетельств, приведённых в своё время Э.А. Хлысталовым в «Тайна гостиницы «Англетер» [39]:
«Ряд современников отмечали повышенную подозрительность Есенина в последние годы жизни. Например, А. Воронский после гибели поэта напишет: «Несомненно, он болел манией преследования. Он боялся одиночества.
И еще передают – и это проверено – что в гостинице «Англетер», перед своей смертью, он боялся оставаться один в номере.
По вечерам и ночью, прежде чем зайти в номер, он подолгу оставался и одиноко сидел в вестибюле».
А также: «По просьбе Есенина у него в номере оставался ночевать Эрлих».
Нозокомефобия и клаустрофобия Высоцкого
Перевозчиков в «Правде смертного часа» [64] о фобиях поэта Высоцкого постулирует:
«Все близкие люди в один голос говорят, что Высоцкий боялся двух вещей: больниц вместе с людьми в белых халатах.
(По всей видимости, после того, как один из друзей из самых благих побуждений устроил В.В. в больницу закрытого – почти тюремного – типа. Высоцкий с громадным трудом вырвался оттуда).
И второе – боялся замкнутых пространств: скорее всего, эта фобия ещё более позднего происхождения».